Колесник Андрей Александрович

Стихия Перемен (Пантократор 2)

Пролог

Со скрипом и скрежетом каменные глыбы, поднимающиеся с далекой земли, вставали на свои законные места.

Никаких растворов или креплений — короткая темно-серая вспышка и камень беззвучно сливается с массивом, образовывая единое целое. Не было верениц изможденных рабов со сбитыми в кровь руками, влачащих базальт и гранит среди каменной крошки. Не было ругающихся зодчих, спорящих, где лучше закладывать фундамент. Не было сотен, тянущихся по дорогам, телег груженых деревом и камнем. Лишь строительные леса, изломанной паутиной покрывали восстановленный лишь до половины бастион.

Не людские руки взращивали кольцо защиты вокруг скелета, оставшегося от некогда гордой Цитадели. А сам материал — вот уж действительно диво! — рождался неведомым образом из гор мусора и обломков, щедро усеявших все окрестности. Вот серые сколы, ползут сквозь барханы своих сородичей, сходясь воедино в одной Тьме известной точке, и с устрашающим хрустом уже целый валун летит со свистом вверх, возносясь на законное место. Магия в чистом виде.

— Сегодня медленнее обычного, — задумчиво заметил седовласый воин, наблюдающий за процессом восстановления с балкона, оставшейся без верхушки башни. Некогда её перила покрывало золото, и сам Дракон Триградья отсюда лицезрел подготовку своих мрачных полчищ. Сейчас здесь можно было увидеть только небезупречно расчищенный внутренний двор, запорошенный мягким снежком, лишь очертаниями напоминающий сам себя, какой-то год назад.

Вместо бессчетных отрядов, лишь десятка два воинов в простенькой броне, нисколько не похожей на черные как ночь панцири Костяков.

Это, конечно же, нисколько не касалось самого предводителя на балконе. Черный с антрацитовым отблеском плащ, гордые драконьи оскалы на непропорционально широких (положенных скорее для красоты) карвашах, литой нагрудник с тонким пепельно-серебристым узором, тяжелый ониксовый талисман на груди. Так и должен выглядеть предводитель темного воинства, главный меч армии ночи и личная опора Властелина.

— Господин Реваз, — робко позвали сзади. Ответом молодому служке был хмурый взгляд, устремленный на него из-под кустистых седых бровей. В последнее время воин очень не любил когда его отвлекали от созерцания продолжающегося ежедневно, ежечасно, ежеминутно процесса восстановления Цитадели.

Часами он, укутавшись в теплый плащ подбитый мехом черно-бурой лисы, мог смотреть с этого балкона как встают из пыли грозные бастеи, арки, стены. И думать о чем-то своем, становясь похожим на древнего, уставшего от жизни старика. Прислужники, почти все молодые щенки, нанятые за медь и серебро, боялись его как демона. Многие всерьез считали обезумевшим. Особенно пугало сопляков то, что воин часто проводит время в верхах Цитадели, почти не восстановленных и весьма опасных своей хрупкостью. Там зимовало великое множество ворон, слетающихся порою со всего Триградья, словно для того, чтобы своими глазами убедиться в правдивости ширящихся Ойкуменой слухов. Что кто-то восстанавливает рухнувшую в жутком магическом катаклизме Цитадель. И что делают это никак не люди.

Какой нормальный человек будет торчать постоянно среди дурной галдящей птицы, вдыхая резкий запах помета? А потом, сверкая глазами раздавать всех подряд затрещины и пинки, принуждая носиться вокруг него со скоростью комет.

— Вас зовет Его Величество, — сбивающимся голосом пояснил парень причину своего обращения. Реваз поморщился. «Его Величество» резало ухо, но чего еще ждать от вчерашних крестьян? Не станешь же объяснять каждому разницу между Владыкой и каким-то королем.

А слуга между тем, сподобился еще на одну фразу, достойную потомка свинопаса:

— Набольшие устраивают сборы и хотели б вас видеть.

Ну что будешь делать с таким? Голову рубить? Этикета не знает, ума нет… м-да, против воли Реваз с теплотой вспомнил старого Храна, некогда предводительствовавшего всеми слугами Дракона и школившего их лучше любой прислуги других повелителей.

Не удостоив сосунка ответом, Темный Паладин нехотя сошел с балкона и стал спускаться по винтовой лестнице на нижние ярусы Крепости. И хотя все тот же этикет предписывал ему «шествовать с достоинством», Реваз словно мальчишка скакал через три-четыре ступени, совершенно не замечая веса своих доспехов. Встречаемые на пути слуги жались к стенам и низко опускали головы, опасаясь быть принятыми за дерзких. Не сегодня. Нет до вас дела, убогие.

Стража у входа в главный зал едва успела расступиться, уступая дорогу. Грохнули створки ворот — сидящие за столом у подножия черного трона дружно подняли головы. Некогда здесь было место торжественной встречи гостей, а Совет проводился в святая святых Цитадели. Сейчас туда не добраться.

Процесс восстановления зала все еще не был завершен, поэтому время от времени лежащие на полу осколки могли веселой струйкой взмыть в какое-нибудь из окон, образовывая витраж, или отколовшиеся куски стены медленно покачиваясь, приноравливались на старое место. Впрочем, восстановить былое великолепие не помогла бы никакая магия — большую часть драгоценностей и украшений просто растащили в первые же месяцы после крушения все кому не лень.

Как и ожидалось, послали за ним с запозданием и короткие доклады уже шли один за другим. Вернее, какие это были доклады? Так, отповеди… занимавшие места за столом у черного трона люди все как один были сутулыми и подслеповатыми. У некоторых на лицах читались признаки дурной болезни от вечно сидячего образа жизни.

— В Царстве собирают ополчение. Говорят, готовиться смута против Царя Яромира. Лицо самозванца до сих пор неизвестно, но считая палы в двух детинцах, вольные настроения в самом Кремень-Граде, Мрежеве и нескольких городах поменьше… можно считать, что не обошлось без сильной магии. Или, может статься, это результат тонкой интриги. Сложно сказать…

«Блазеневы недоучки. Откуда вы выбрались такие? Гении шпионажа», — с раздражением подумал Темный Паладин, усаживаясь на черный стул с высокой спинкой. — «Раньше вы были писарями, соглядатаями и мелкими канцелярскими крысами, которым светило сдохнуть среди серой бумажной пыли. Но теперь, когда все лучшие лежат в земле, вы развернулись вовсю».

— Интрига или магия? Не можете отличить одно от другого? — оказывается, не одного его злило такое бездарное выполнение своих обязанностей. Главный советник Дракона так же была не в настроении выслушивать глупости. Сейчас на ней не было излюбленной шляпы, и волосы свободно рассыпались по черному бархатному камзолу, шитому специально для неё. Зеленые глаза под высокими изогнутыми бровями смотрели с насмешливым неудовольствием. — Вы просите денег на содержание тайных соглядатаев, на подкупы, на каракоджал знает что еще. А взамен приносите только сплетни? Это, по-вашему, работа?

— Ну-у-у, милостивая госпожа, — жеманно замялся чтец, потерши ладони. — Очень сложно налаживать контакты, искать подходящих людей. Те, кто наделен правом решать судьбы тысяч людей, стали очень осторожно относиться к своему окружению. Уже нельзя за десять монет купить у шута половину государственных секретов… а важные разговоры ведутся по ночам за закрытыми дверьми.

— Ночь это наше время. Твои оправдания ничего не меняют, — заметила главный советник, внушительно расставив руки по краям стола. — Это не работа, а отговорки. Учти, еще раз осмелишься принести подобную чушь, для доклада, отправишься на плаху.

Человечек талантливо изобразил на лице почтенный испуг. Но он не боялся. Реваз знал, что никто из этих продажных крыс, чьими услугами, они вынуждены пользоваться, не боится. Они прекрасно знают, что у Владыки больше нет толковых помощников. А значит, плахи и виселицы откладываются до лучших времен. Вот только настанут ли они?